Когда карманы сына явно выдавали, что там с полведра «запасов оружия», то просила его оставлять всё это на улице и не тащить в дом. Он, с большой неохотой, вываливал содержимое во дворе. С тем, что: «Мам, мне всё это нужно!»

Что-то я выбрасывала потом, что-то он снова уносил в свои уличные бои, а часть из того, что осталась и попала в землю — проросла по весне каштановой рощей.

Говорю ему:
— Сына, смотри сколько ты деревьев посадил!
— Правда, я???
— А кто же ещё!)

Вобщем, мы потом выбрали с ним один саженец и нашли ему место в нашем дворе. И пересадили. И всё было по-настоящему. Хоть и двор маленький. И нет особой пользы от каштана, как от яблони или груши, например. Зато было красиво. И есть красиво.

И сейчас у нас растёт дерево, которое когда-то давно посадил сын. 🙂

Созванивались сегодня. Говорю: «Твой каштан зацвёл», а он смеётся: «Ооо, помню, помню, как это было»)

А было по-всякому. Я — неидеальная мама. Он — неидеальный сын. А кто идеален? Но другого сына у меня нет и не будет. Как и у него другой мамы. И мы можем бесконечно искать свои или чужие «ляпы» в прошлом, а можем с этим прошлым согласиться, как с реальностью, что уже случилось. И, да, мы можем найти в нашем прошлом хорошее, если будем смотреть на него не из обиды или вины, а из благодарности за опыт, за уроки, возможно.

А ещё, то, что мы точно можем — это в настоящем что-то делать для того, чтобы наше будущее стало таким, как нам хочется. Ко всему относится. И к отношениям между детьми-родителями, в том числе.

А ещё, (раз уж меня сегодня так в эту тему снова 🙂 ) я точно знаю, что в своих детей нужно верить. Верить, что у них всё получится: и дерево, и дом, и сын. Верить, как верили, что они научатся ходить или говорить, пока они этого не умели.
Помните эту свою веру?

Я не о слепой вере в исключительность своего ребёнка, я о поддерживающей вере в его уникальность.

Верить, что вырастет!